• Эркюль Пуаро
Осиное гнездо

 Джон Харрисон вышел из дома и немного постоял на веранде, поглядывая в сад. Это был высокий мужчина с худым изнуренным мертвенно-бледным лицом. Вид у него обычно был довольно суровый, но, когда, как сейчас, эти грубые черты смягчала улыбка, он казался очень даже привлекательным.

 Джон Харрисон любил свой сад, а он никогда не выглядел лучше, чем теперь, этим августовским, по-летнему расслабляющим вечером. Вьющиеся розы были еще прекрасны; душистый горошек пропитывал воздух своим сладким ароматом.

 Хорошо знакомый скрипучий звук заставил Харрисона резко повернуть голову. Кто это, интересно, прошел через садовую калитку? В следующее мгновение на его лице появилось выражение крайнего удивления, поскольку щеголеватый мужчина, вышагивающий по дорожке, был последним, кого он ожидал встретить в этих краях.

 – Какая приятная неожиданность, – воскликнул Харрисон, – месье Пуаро!

 И действительно, навстречу ему шел знаменитый Эркюль Пуаро.

 – Именно так, – сказал он. – Как-то раз вы, помнится, сказали мне: «Если вам доведется заехать в наши края, милости прошу ко мне в гости». И вот я здесь.

 – Я очень рад, – сердечно сказал Харрисон. – Присаживайтесь, и давайте выпьем чего-нибудь.

 Проводив Пуаро на веранду, он гостеприимно показал на сервировочный столик с богатым выбором спиртных напитков.

 – Благодарю, – сказал Пуаро, опускаясь в плетеное кресло. – У вас ведь, полагаю, нет в запасе наливочки? Нет, нет. Я думаю, нет. Тогда налейте мне просто немного содовой без виски. – И когда перед ним появился бокал, он добавил огорченно: – Увы, мои усы совсем потеряли форму. Во всем виновата эта жара!

 – И что же привело вас в наше тихое местечко? – спросил Харрисон, опускаясь в другое кресло. – Вы приехали на отдых?

 – Нет, mon ami, пo делу.

 – По делу? В нашу сонную глухомань?

 Пуаро с важным видом кивнул:

 – Именно так, мой друг, разве вы не понимаете, что преступникам не нужна толпа свидетелей?

 Рассмеявшись, Харрисон сказал:

 – Да, полагаю, мое замечание было довольно глупым. И все-таки какое загадочное преступление вы здесь расследуете? Или мой вопрос неуместен?

 – Почему же, вполне уместен, – сказал детектив. – Я даже предпочел бы, чтобы вы задали его.

 Харрисон заинтересованно посмотрел на него. Он уловил какой-то намек в ответе своего гостя.

 – Значит, вы не отрицаете, что расследуете преступление, – нерешительно продолжил он, – серьезное преступление?

 – Да, серьезней просто не бывает.

 – Вы имеете в виду…

 – Убийство.

 Харрисон был совершенно потрясен тем, как Пуаро произнес это слово. Детектив неотрывно смотрел на своего собеседника, и его взгляд показался Харрисону таким странным, что он даже растерялся, не зная, что и сказать.

 – Но я не слышал ни о каком убийстве, – неуверенно заметил Харрисон.

 – Правильно, – сказал Пуаро, – вы и не могли слышать о нем.

 – Кто же был убит?

 – Пока еще… – сказал Пуаро, – никто.

 – Что?..

 – Именно поэтому я и сказал, что вы не могли слышать о нем. Я расследую преступление, которое еще не совершено.

 – Но послушайте, это же полная бессмыслица.

 – Вовсе нет. Если можно заранее разгадать план убийства, то, несомненно, это гораздо лучше, чем после того, как оно совершилось. Возможно даже… немножко подумав… удастся и предотвратить его.

 Харрисон пристально смотрел на него.

 – Вы, наверное, шутите, месье Пуаро.

 – Помилуйте, я говорю вполне серьезно.

 – Вы и правда думаете, что кто-то собирается совершить убийство? Что за нелепая мысль!

 Эркюль Пуаро ответил на его вопрос, проигнорировав последнее восклицание:

 – Если только мы не сумеем помешать ему. Да, mon ami, именно так обстоит дело.

 – Мы?

 – Совершенно верно. Мне понадобится ваше содействие.

 – Так вот почему вы заехали сюда?

 Пуаро пристально посмотрел на него, и вновь нечто неопределимое вызвало у Харрисона легкое беспокойство.

 – Я приехал сюда, месье Харрисон, из дружеских побуждений… просто вы мне симпатичны. – И вдруг он добавил совершенно иным тоном: – Я вижу, месье Харрисон, что в вашем саду обосновались осы. Вы собираетесь уничтожить их гнездо?

 Такая перемена темы заставила Харрисона озадаченно нахмуриться. Он проследил за устремленным в сад взглядом Пуаро и растерянно сказал:

 – На самом деле у меня действительно есть такое намерение. А вернее, у молодого Лэвингтона. Вы помните Клода Лэвингтона? Он также был на том обеде, где мы с вами познакомились. Он зайдет ко мне сегодня вечером, чтобы разобраться с этим гнездом. Мне даже подумать страшно о таком деле.

 – М-да, – сказал Пуаро. – И как же он собирается бороться с этим?

 – Опрыскает гнездо бензином. Его садовый опрыскиватель более удобный, чем мой, и он обещал принести его.

 – Но ведь есть и другой способ? – спросил Пуаро. – Если не ошибаюсь, можно использовать и цианистый калий?

 Харрисон несколько удивился.

 – Ну да, только это очень опасное вещество. Не стоит разводить в саду такую отраву.

 Пуаро понимающе кивнул:

 – Да, это смертельный яд. – Он сделал паузу, а потом повторил мрачным тоном: – Смертельный яд.

 – Вполне подходящий, если решить избавиться от тещи, не правда ли? – со смехом заметил Харрисон.

 Но эта шутка не рассеяла мрачного настроения Пуаро.

 – Так вы, месье Харрисон, точно знаете, что месье Лэвингтон собирается уничтожить осиное гнездо именно бензином?

 – Конечно, знаю. А почему вы вдруг спросили об этом?

 – У меня есть некоторые сомнения. Сегодня днем я был в Барчестере и заходил в аптеку. Одну из покупок мне пришлось отметить в регистрационном журнале. И я обратил внимание на последнюю запись. Она сообщала о том, что Клод Лэвингтон купил цианистый калий.

 Харрисон изумленно взглянул на Пуаро.

 – Странно, – сказал он. – Лэвингтон на днях говорил мне, что он даже не думает использовать этот химикат; на самом деле он даже сказал, что столь сильный яд вообще не следовало бы продавать для таких целей.

 Пуаро посмотрел в сад.

 – Вы хорошо относитесь к Лэвингтону? – спросил он на редкость спокойным голосом.

 Его собеседник вздрогнул. Казалось, этот вопрос застал его врасплох.

 – Я… э-э… в общем, хорошо, разумеется. Он кажется мне вполне приятным человеком. С чего бы мне не любить его?

 – Разумеется, не с чего, – успокаивающе пояснил Пуаро. – Мне просто было интересно, какие у вас отношения. – И поскольку Харрисон задумчиво молчал, он продолжил: – Мне также интересно, хорошо ли он относится к вам.

 – На что вы намекаете, месье Пуаро? Я никак не возьму в толк, что у вас на уме.

 – Ладно, я буду с вами предельно откровенным. Вы ведь собираетесь жениться, месье Харрисон, на мисс Молли Дин. Ваша невеста очень обаятельная и красивая девушка. До помолвки с вами она была помолвлена с Клодом Лэвингтоном. Но рассталась с ним, отдав предпочтение вам.

 Харрисон утвердительно кивнул.

 – Я не спрашиваю, почему она так поступила: видимо, у нее были на то основания. Но, по правде говоря, было бы вполне естественно предположить, что Лэвингтон не смог забыть ее или смириться с этой отставкой.

 – Вы ошибаетесь, месье Пуаро. Клянусь, вы ошибаетесь. Лэвингтон – глубоко порядочный человек. Он мужественно воспринимает такие повороты судьбы. Он всегда был удивительно любезен со мной… и всячески пытался показать свое дружеское расположение.

 – И вы не заметили в этом ничего особенного? Вы только что использовали слово «удивительно», однако вы не выглядите удивленным.

 – Что вы имеете в виду, Пуаро?

 – Я имею в виду, – сказал Пуаро, придав своему голосу уже совершенно иной оттенок, – что человек может долго скрывать свою ненависть, дожидаясь подходящего случая.

 – Ненависть? – Харрисон с сомнением покачал головой и рассмеялся.

 – Англичане бывают исключительно бестолковыми, – заметил Пуаро. – Они полагают, что сами сумеют обмануть кого угодно, но никто не сможет обмануть их. Порядочный человек… славный парень… могут ли они заподозрить его в дурном намерении? Они могли бы еще жить и жить, но порой безвременно умирают из-за такой вот глупой самонадеянности.

 – Вы пытаетесь предостеречь меня, – тихо сказал Харрисон. – Наконец-то я понял… что так смущало меня в вашем поведении. Вы полагаете, что я должен опасаться Клода Лэвингтона. И вы пришли сюда, чтобы предостеречь меня…

 Пуаро кивнул.

 Харрисон вдруг вскочил с кресла:

 – Да вы сошли с ума, месье Пуаро! Это же Англия. Подобные отношения здесь просто недопустимы. Отвергнутые поклонники вовсе не вынашивают планы мести, ожидая удобного случая, чтобы всадить нож в спину или подсыпать отраву в чай своего соперника. И вы заблуждаетесь насчет Клода Лэвингтона. Этот парень не убьет и мухи.

 – Жизнь мух меня совершенно не волнует, – спокойно сказал Пуаро. – И, говоря, что месье Лэвингтон не убил бы и мухи, вы, однако, упускаете из виду, что именно сегодня он собирается лишить жизни семейство ос.

 Харрисон не сразу нашелся что ответить. Детектив, в свою очередь, тоже вскочил на ноги. Он приблизился к своему приятелю и положил руку ему на плечо. Вдруг, совсем разволновавшись, он довольно сильно встряхнул этого высокого мужчину, вынудив его нагнуться, и прошипел ему на ухо:

 – Очнитесь же, мой друг, пошевелите мозгами. И посмотрите… посмотрите, куда я показываю. Взгляните на основание того дерева на берегу. Вы видите, осы возвращаются домой мирно отдохнуть после трудового дня? Им невдомек, что всего через час они будут уничтожены. Никто не может сообщить им об этом. Среди них, очевидно, нет детектива, подобного Эркюлю Пуаро. А я говорю вам, месье Харрисон, что пришел сюда не просто так. Благодаря моей профессии я многое знаю об убийствах. И я могу раскрыть план убийства, даже если оно еще не осуществлено. Когда месье Лэвингтон собирался травить ваших ос?

 – Лэвингтон никогда бы не…

 – В какое время?

 – Часов в девять. Но говорю же вам, вы заблуждаетесь. Лэвингтон никогда бы не смог…

 – Ох уж мне эти англичане! – пылко воскликнул Пуаро. Схватив свои шляпу и трость, он решительно направился к выходу из сада, но приостановился и бросил через плечо: – Я не намерен спорить с вами. Это может только разозлить меня. Но надеюсь, вы понимаете, что я вернусь сюда к девяти часам?

 Харрисон хотел было что-то ответить, но Пуаро не дал ему такой возможности:

 – Я знаю все, что вы можете сказать: «Лэвингтон никогда бы не смог…» Да, возможно, Лэвингтон никогда бы не смог! И все-таки я вернусь сюда к девяти часам. О да, это развлечет меня… так и решим… мне будет приятно посмотреть на разорение осиного гнезда. Еще одна ваша английская забава!

 Пуаро быстро проследовал по дорожке и вышел из сада через скрипучую калитку. Оказавшись на улице, он заметно снизил скорость. Его волнение улеглось, и на лице проступило печальное и озабоченное выражение. Достав из кармашка часы, он взглянул на циферблат. Стрелки показывали десять минут девятого.

 – Осталось три четверти часа, – пробормотал он. – Не знаю, стоит ли мне ждать.

 Шаги его совсем замедлились; казалось, еще немного – и он вообще остановится и повернет назад. Его явно одолевало какое-то смутное дурное предчувствие. Однако, решительно отогнав эти мысли, он продолжил путь к центру городка. Лицо его было по-прежнему озабоченным, и разок-другой он расстроенно покачал головой, словно был не вполне доволен своими действиями.

 До девяти часов оставалось еще несколько минут, когда он вновь подходил к знакомой калитке. Стоял ясный и тихий вечер; легкий ветерок едва шевелил листья деревьев. В этом спокойствии, пожалуй, было нечто слегка зловещее, как в затишье перед бурей…

 И все-таки Пуаро лишь немного прибавил шагу. Его вдруг охватило чувство необъяснимой тревоги. Он сам не понимал, чего он боится.

 В этот самый момент садовая калитка открылась, и Клод Лэвингтон быстро вышел на дорогу. Увидев Пуаро, он вздрогнул от неожиданности.

 – О… э-э… добрый вечер.

 – Добрый вечер, месье Лэвингтон. Вы пришли пораньше?

 Лэвингтон непонимающе уставился на него:

 – Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.

 – Вы уже закончили бороться с осами?

 – Да нет, собственно говоря, даже и не начинал.

 – О, – мягко сказал Пуаро, – значит, вы не стали разорять осиное гнездо. Что же вы тогда делали?

 – Да так, просто посидел немного и перекинулся парой слов со стариной Харрисоном. На самом деле мне нужно спешно идти, месье Пуаро. Я даже не представлял, что вы можете объявиться в наших краях.

 – У меня, знаете ли, были здесь кое-какие дела.

 – А-а, понятно. Вы сможете найти Харрисона на веранде. Извините, я не могу задерживаться.

 Он поспешно ушел. Пуаро проводил его взглядом. Беспокойный молодой человек, внешне симпатичный, но слабовольный!

 – Итак, будем искать Харрисона на веранде, – пробормотал Пуаро. – Интересно… – Войдя в калитку, он направился по дорожке к дому. Харрисон сидел в кресле у стола. Он не двинулся с места и даже не повернул головы, когда Пуаро подошел к нему. – Ах! Mon ami, – воскликнул Пуаро, – с вами все в порядке, не правда ли?

 После довольно продолжительного молчания Харрисон вдруг заговорил.

 – Что вы сказали? – спросил он каким-то странным голосом.

 – Я спросил, все ли у вас хорошо?

 – Хорошо? Да, я в полном порядке. А что, разве я плохо выгляжу?

 – Вы не испытываете никаких болезненных последствий? Отлично.

 – Болезненных последствий? С чего бы?

 – Выпив раствор хозяйственной соды.

 Харрисон вдруг встрепенулся:

 – Хозяйственная сода? О чем это вы?

 – Я бесконечно сожалею, – с покаянным видом ответил Пуаро, – но мне пришлось подсунуть хозяйственную соду вам в карман.

 – Вы подсунули что-то в мой карман? Но зачем, черт возьми?

 Харрисон пристально смотрел на него. Пуаро заговорил спокойным тоном, точно лектор, снисходящий до уровня непонятливых учеников:

 – К числу достоинств или недостатков профессии детектива, как вы понимаете, можно отнести то, что она вынуждает нас соприкасаться с криминальными элементами. И эти криминальные элементы, или преступники, могут порой научить нас некоторым очень важным и любопытным вещам. Мне довелось как-то познакомиться с одним вором-карманником… Я заинтересовался его делом, поскольку он не делал того, в чем его на тот раз обвиняли, и в результате моего вмешательства его оправдали. И он, в свою очередь, решил отблагодарить меня единственным доступным ему путем: он раскрыл мне кое-какие тайны своего ремесла.

 Так уж случилось, и теперь я при желании могу легко забраться в чужой карман так, что человек этого даже не заметит. Я кладу одну руку ему на плечо и изображаю сильное волнение, отвлекая его внимание, и в итоге он ничего не чувствует… А тем временем мне удается ловко опустошить его карман и подложить в него хозяйственную соду.

 Понимаете, – мечтательно продолжил Пуаро, – если человеку нужно умудриться быстро и незаметно подсыпать яд в стакан, то он, несомненно, должен держать его в правом кармане пиджака – больше просто негде. Я знал, что найду там яд. – Он сунул руку в карман и вытащил пакетик с несколькими белыми комковатыми кристаллами. – Исключительно опасно, – пробурчал он, – держать их в такой ненадежной упаковке.

 Спокойно и без всякой спешки Пуаро вынул из другого кармана бутылочку. Высыпав туда кристаллы, он поставил ее на стол и наполнил простой водой. Затем осторожно закрыл пробкой и слегка встряхнул бутылочку, чтобы кристаллы скорее растворились. Харрисон, точно зачарованный, следил за ним.

 Получив необходимый раствор, Пуаро направился к осиному гнезду. Там он откупорил бутылочку и, отстранившись, вылил ядовитую жидкость на осиное гнездо, после чего отступил на пару шагов, чтобы понаблюдать за результатом.

 Некоторые залетавшие в гнездо осы тут же выбирались обратно и, немного подрожав, замирали в неподвижности. Остальные выползали из гнезда, только чтобы умереть. Пуаро понаблюдал за ними пару минут и, удовлетворенно кивнув головой, пошел обратно на веранду.

 – Быстрая смерть, – промолвил он, – очень быстрая смерть.

 Харрисон наконец обрел дар речи.

 – Как же вы обо всем узнали?

 Пуаро смотрел прямо перед собой.

 – Я уже говорил, что заметил имя Клода Лэвингтона в аптечном журнале. Но я не сказал вам, что вскоре после этого случайно встретил его. Он поведал мне, что купил цианистый калий по вашей просьбе – для уничтожения осиного гнезда. Это сразу показалось мне немного странным, мой друг, поскольку я вспомнил, как на упомянутом вами обеде вы превозносили достоинства бензина и осуждали использование цианида, считая его применение опасным и излишним.

 – Продолжайте.

 – Мне были известны и еще некоторые сведения. Недавно я видел одну влюбленную парочку – Клода Лэвингтона и Молли Дин – и незаметно понаблюдал за ними. Не знаю, какая ссора изначально развела их и бросила девушку в ваши объятия, но я понял, что они помирились.

 – Продолжайте.

 – Я узнал и кое-что еще, мой друг. На днях я проходил по Харли-стрит и заметил, как вы выходили из дома одного известного врача. Я знаю, по каким заболеваниям специализируется этот доктор, и заметил, с каким настроением вы вышли после его консультации. Такое выражение лица я видел только раз или два в жизни, но ошибиться тут было трудно. У вас было лицо человека, которому вынесли смертный приговор. Я прав, не так ли?

 – Совершенно правы. Он дал мне два месяца.

 – Вы не заметили меня, мой друг, поскольку были поглощены иными мыслями. И по вашему лицу я понял еще кое-что… Помните, сегодня я говорил вам о том, какие чувства люди пытаются скрывать. Я увидел ненависть в ваших глазах, мой друг. Вы даже не пытались скрыть ее, думая, что вас никто не видит.

 – Продолжайте, – бросил Харрисон.

 – Да мне, собственно, мало что осталось добавить. Я приехал сюда, случайно нашел имя Лэвингтона в аптечном журнале, как я уже говорил, потом встретил его и пришел сюда к вам. Я расставил вам ловушки. Вы отрицали, что просили Лэвингтона купить цианид, или, вернее, вы выразили удивление, узнав о его покупке. Поначалу вы были потрясены моим появлением, но вскоре, придя в себя, сообразили, что его можно отлично использовать, и решили усилить мои подозрения. Со слов самого Лэвингтона я знал, что он должен зайти к вам в половине девятого. Вы же сообщили мне о девяти часах, полагая, что мне лучше прийти, когда все уже будет кончено. Вот так я обо всем и догадался.

 – Зачем вы пришли? – воскликнул Харрисон. – Если бы вы только не пришли!..

 Пуаро решительно выпрямил спину.

 – Я уже говорил вам, – сказал он, – расследование убийства – это моя работа.

 – Убийства? Самоубийства, вы хотите сказать.

 – Нет. – Голос Пуаро стал резким и звонким. – Я говорю именно об убийстве. Ваша смерть была бы быстрой и легкой, но ни один человек не пожелал бы себе той смерти, которую вы уготовили для Лэвингтона. Он покупает яд; он навещает вас в вашем уединении. А потом вы вдруг умираете, и вот в вашем бокале обнаруживают остатки цианида, а Лэвингтона обвиняют в убийстве. Таков был ваш план.

 Харрисон вновь простонал:

 – Зачем вы пришли? Ну зачем вы пришли?

 – Я уже объяснил вам, но есть и другая причина. Вы мне симпатичны. Послушайте, mon ami, вы умирающий человек, вы потеряли любимую девушку, но вы не утратили доброго имени – вы не стали убийцей. Скажите же мне теперь: вы все еще недовольны, что я пришел?

 Какое-то время Харрисон пребывал в молчаливой неподвижности, но потом вдруг гордо расправил плечи. Выражение его лица резко изменилось, на нем проявилось небывалое чувство собственного достоинства – он победил свое собственное низменное «я». Он решительно положил руку на стол.

 – Слава богу, что вы пришли, – воскликнул он. – О да, слава богу, что вы пришли!